Глава 1 Воспитание мальчиков

Мальчиков практически невозможно понять. По крайней мере, в возрасте от 18 месяцев до 90 лет.

Джеймс Тербер

Не моргайте

Будущая судьба ребенка – это всегда работа его матери.

Наполеон Бонапарт

Чтобы подготовиться к материнству, я прочитала все доступные на тот момент книги доктора Спока, Пенелопы Лич и Т. Берри Бразелтон. Я разговаривала как с молодыми, так и с «опытными» матерями и получила от них массу информации и советов по воспитанию детей. Однако на самом деле единственный совет, который мне стоило бы усвоить, звучит так: «Не моргай».

Казалось, только вчера мы с моим мальчиком болтали по игрушечному телефону Fisher-Price, но стоило мне моргнуть, и вдруг оказалось, что это ему принадлежит низкий голос в трубке, и это он говорит мне: «Привет» в перерывах между важными встречами.

Я соглашалась включить телевизор, чтобы он мог посмотреть «Улицу Сезам», а потом моргнула – и вот этот подросток уже является единственным членом семьи, кто может управлять растущим числом пультов дистанционного управления для DVD-проигрывателя, кабельного телевидения, PlayStation, стереосистемы и далее по списку.

Я давала своему сыну разноцветные карточки Playskool, чтобы он играл с ними по дороге в магазин или зоопарк, – потом моргнула, а он уже просит ключи от нашей машины и хочет самостоятельно исследовать новые места.

Я провела много часов, помогая ему выучить алфавит, – потом моргнула – а в его жизни уже появились новые пугающие сочетания из тех же самых букв: SAT, GPA и AP[1].

Сколько раз я переживала, когда мой маленький мальчик жаловался, что ему не с кем играть, – потом моргнула – и теперь он просит совета, где купить дюжину роз, чтобы отправить возлюбленной на День святого Валентина.

Помню, как отвела сына в детский сад и целых три часа я не находила себе места, пока не пришло, наконец, время забирать его. Но потом моргнула – и вот уже везу своего студента в колледж, зная, что не увижу его в течение следующих трех месяцев.

Когда он учился в первом классе, я собирала сумку, с которой он должен был ехать к другу, живущему через два дома от нас, на вечеринку с ночевкой, – потом моргнула – а он сам пакует свой багаж, чтобы провести целых полгода в учебном заведении на другом конце света.

Кажется, еще совсем недавно, одним весенним днем я сняла тренировочные колеса с его новенького блестящего велосипеда – потом моргнула – и оказалось, что этот решительный молодой человек уже скопил достаточно денег, чтобы купить свою собственную машину.

Вот только вчера вечером я укладывала его спать в десять часов вечера – потом моргнула – и теперь, сама отправляясь в кровать, я слышу, как он выходит из дома, чтобы провести вечер с друзьями.

Я сделала сотню фотографий своего мальчика в квадратной академической шапочке на торжественной церемонии по случаю окончания подготовительной школы – потом моргнула – а он уже жмет руку президенту университета и получает свой диплом выпускника колледжа.

Раньше мне приходилось наклоняться, чтобы крепко обнять и поцеловать сына в макушку, но потом я моргнула и обнаружила, что теперь, обнимая его, мне надо самой встать на цыпочки.

Помню, с каким трудом я поддалась на уговоры, когда еще в школе он просил купить ему сотовый телефон. Потом я моргнула – и мой сын-второкурсник стал первым из всех членов семьи, кто смог дозвониться до меня 11 сентября. Он хотел убедиться, что я выбралась из Всемирного торгового центра.

«Мама! Ты в порядке?»

И если вам, как мне когда-то, нужен совет от опытной женщины, то скажу вам так: «Не моргайте».

Памела Хакетт Хобсон

Возвращение с высоты

Думай по правилам, думай без правил, думай о простом, думай о сложном. Придумать можно все что угодно, если постараться.

Доктор Сьюз

Мой сын Алекс был готов покорять вершины сразу, как только появился на свет. Мы с ним еще даже не вернулись домой из больницы, а у него уже был такой вид, будто он собирается встать на ножки, если только кто-нибудь протянет ему мизинцы для страховки. Прошло много лет, и мой тощий маленький подросток впервые собрал свое снаряжение, обувь, мел и веревки и отправился покорять Альпы.

Каждый раз, когда Алекс ходил на скалодром, я втайне надеялась, что ему это надоест. Но оказалось, что лазание по горам – это единственное, что ему действительно нравится. Поэтому я просто не могла ответить отказом, когда он стал умолять меня отпустить его в Швейцарские Альпы. Я понимала, что там ему предстоит совершить восхождение вместе со своим приятелем Пьером и его отцом. Но признаться, что от одной только мысли об этом меня охватывает настоящий ужас, было выше моих сил.

Если бы тогда я увидела «скалу», на которую они собирались взобраться в тот солнечный день, то ни за что бы не согласилась. Филипп (так звали отца его приятеля) заверил, что она вполне по силам моему сыну.

И вот мы на месте. Монолит (как я могла не задаться вопросом, почему он так называется?) возвышался над Национальным парком Верхняя Савойя, рассекая небо подобно небоскребу – трехсотфутовый вертикальный меч из светлого гранита.

Я ахнула.

– Что?!

Нет, они не могли находиться там наверху – Алекс никогда бы не сделал ничего столь безрассудного! Не может быть, чтобы ЭТО было по силам моему сыну.

– Regardez![2]

Собравшиеся у подножия горы люди показывали на двух альпинистов, цеплявшихся за склон. Те двое двигались очень медленно и были едва различимы. Я запрокинула голову, не в силах оторвать взгляд от крошечных фигурок. Через несколько минут у меня заболела шея.

– Там наверху люди! – прокомментировал кто-то по-французски, указывая в небо. Чувство вины накрыло меня. Я должна была знать, куда они направляются. Должна была настоять на своем и сказать: «Нет». Теперь моя глупость могла стоить жизни моему сыну и отцу его друга.

В неподвижном альпийском воздухе был отчетливо слышен каждый звук. Голос Алекса казался тихим и неуверенным, когда он отвечал на указания Филиппа. Хотя Алекс прекрасно говорил по-французски, Филипп на всякий случай обращался к нему по-английски. Перестраховывался! Эта ирония не ускользнула от меня, пока я сжимала и разжимала кулаки и старалась дышать как можно медленней.

Между тем толпа у подножия горы росла.

– Ce n’est pas des Français, ça[3], – сказал кто-то. – Они говорят по-английски.

Раздался ропот, затем несколько человек понимающе закивали:

– Эти англичане сумасшедшие!

Англичане или нет, но безумная парочка продолжала медленно, с остановками, подниматься по отвесному склону скалы. Зачем кому-то понадобилось вот так цепляться за скользкую каменную стену?

Алекс не смотрел вниз – лишь на Филиппа, который выкрикивал ему указания, пока мой сын поднимался вслед за ним в небо.

Снова послышались голоса – кто-то сделал еще одно открытие.

– Там, наверху, маленький мальчик!

Это откровение задело всех за живое, теперь в их голосах зазвучало осуждение.

– Где мать этого мальчика? – спросил один наблюдатель. – Как она могла позволить ему сделать такое?

«Действительно, как?» – повторила я про себя, борясь с подступившей тошнотой.

Вдруг наступила тишина: зрители отвлеклись от скалы высотой в тысячу футов и заметили, что я стою поблизости, но не присоединяюсь к ним. Теперь все они смотрели на меня – на единственную подозреваемую, на плохую мать. Кое-кто осмелился сочувственно мне улыбнуться. Я улыбнулась в ответ.

– C’est mon fils[4], – наконец призналась я. – Это мой сын.

Пришлось рассказать, почему альпинисты говорят по-английски.

– А, американцы… – Это, по-видимому, все объясняло.

И тут я почувствовала, что атмосфера у подножия горы изменилась. Или это просто я заметила то, что до той минуты ускользало от меня. Люди по-прежнему смотрели вверх, но в их позах и взглядах я видела не осуждение, а сочувствие и заботу.

Я прищурилась. Улыбка возвращалась ко мне, сердце понемногу успокоилось. Там, наверху, был мой сын. Все за ним наблюдали, а он совершал нечто, о чем мы, привязанные к земле существа, не осмеливались и мечтать. Он следовал за своей страстью.

Когда Филипп и Алекс, перевязанные веревкой, словно в замедленной съемке, благополучно спустились обратно на землю, толпа разразилась аплодисментами в честь маленького мальчика, который покорил большую гору. Слезы, которые я смахнула, прежде чем обнять его, не были слезами страха. Я гордилась им.

Алекс улыбался, и такой улыбки на его лице я не видела еще никогда. Он излучал тихую гордость за свое высшее достижение. Не то, которого я желала ему, а то, что он выбрал для себя сам. Он сам поставил перед собой препятствие и преодолел его. Разве это не было истинным показателем успеха?

И пусть в обычной жизни Алекс по-прежнему забывал подбирать свои носки, складывать грязную одежду в корзину для белья и наводить порядок на кухне. Но он познал радость победы на своей собственной священной земле, выиграл свою первую битву.

Я не могу обещать, что никогда больше не буду беспокоиться о его безопасности. Да и какая мать смогла бы? Но в тот день, у подножия Монолита, я тоже начала свой путь – путь к доверию и бесстрашию.

Диердре У. Хоннольд

Кубок для тренера

Каждый набор для выживания должен включать в себя чувство юмора.

Автор неизвестен

Наш ближайший сосед был тренером команды моего старшего сына. Он часто выводил команду на поле для тренировок.

Однажды теплым весенним днем я возилась с домашними делами, когда раздался стук в дверь. На пороге стояли двое парней. Они сказали, что мистеру П., тренеру, нужен кубок. Я сразу же принесла один из комнаты сыновей. Мальчики забрали кубок и побежали с ним обратно на поле.

Через несколько минут стук раздался снова. Те двое вернулись, чтобы прояснить ситуацию: оказалось, что мистеру П. не нужен был спортивный кубок, ему был нужен стакан для воды.

Но знаете, привыкаешь думать определенным образом, когда воспитываешь сыновей.

Джоанна П. Брейди

Брайан

Лучшая часть жизни праведного человека – это его небольшие, безымянные и всеми позабытые поступки, вызванные любовью и добротой.

Уильям Вордсворт

Брайану семь. Он мечтатель и сводит свою учительницу с ума. А она такая же жесткая, как ириска в декабре.

Однажды Брайан пришел в школу с опозданием на час. Учительница выбежала из класса, спустилась в кабинет директора и позвонила матери Брайана.

– Брайан сегодня опоздал на час, – сказала она. – С меня хватит!

Мать Брайана волновалась весь день. Наконец, Брайан вернулся домой.

– Брайан, что случилось в школе?

– Я опоздал. Моя учительница разозлилась.

– Я знаю, Брайан. Она позвонила мне. Так что случилось?

– Ну, – начал Брайан, – ночью шел дождь. Весь тротуар был усеян червями.

Он немного помолчал и продолжил:

– Я знал, что дети на них наступят, поэтому попытался засунуть их обратно в отверстия в земле.

Брайн посмотрел на мать:

– Это заняло много времени, потому что они не хотели туда залезать.

Мать обняла его.

– Я люблю тебя, Брайан, – сказала она.

Джей О’Каллахан

Мама из Младшей лиги

Иные виды спорта – это просто спорт. Бейсбол – это любовь.

Брайант Гамбел

Поскольку у нас с женой растут трое сыновей, ей пришлой забыть о своей неприязни к спорту и официально стать «матерью из Младшей лиги».

Недавно у нас родился четвертый малыш.

Помню, как медсестра вышла в приемный покой больницы, чтобы позвать меня. Жену везли на каталке в палату, когда я догнал ее.

– Ваш муж пока не знает, кто у вас родился, – предупредила ее медсестра.

Моя жена перевела на меня взгляд и сонно улыбнулась:

– Еще четыре года в Младшей лиге мне обеспечены.

Гарри Дель Гранде

Обряд инициации

Человеку столько лет, на сколько он себя ощущает.

Гватемальская поговорка

Снекоторых пор мой четырнадцатилетний сын Тайлер стал вести себя более ответственно: без напоминания выполнял свои обязанности по дому, поддерживал порядок в своей комнате, держал слово. Для меня такие перемены означали лишь одно: Тайлер вырос.

Моментов, когда я вдруг со всей остротой осознавала происходящие в нем перемены, за нашу жизнь было несколько. Например, когда исчез его младенческий запах, или когда я сняла с его велосипеда тренировочные колеса. Помню, с какой тоской я наблюдала, как он избавляется от всех своих игрушек – тогда он сохранил только плюшевую гориллу, которую моя мать подарила ему, когда еще была жива. Похоже, нынешнее изменение будет самым радикальным. Проглотив слезы, я начала планировать особенный день – день инициации для моего сына.

Особенный день Тайлера начался с завтрака в ресторане. На этот раз детей среди приглашенных не было – только отец Тайлера, его мачеха, отчим и я. Тайлер казался таким счастливым, впервые оказавшись с нами наравне.

За несколько недель до церемонии я подарила Тайлеру специальный дневник. Я записала в него множество вопросов и попросила, чтобы он подумал и ответил на них. Кто был его героем и почему? Когда он почувствовал самую глубокую связь с Богом? Какой подарок в его жизни был его самым любимым и почему?

Кроме того, Тайлер сам выбрал нескольких взрослых, которые имели большое значение в его жизни, и я договорилась, чтобы каждый из них нашел время, чтобы погулять с ним в тот важный день, стараясь быть настолько открытым и откровенным, насколько это возможно.

Среди приглашенных был директор школы, в которой учился Тайлер. Он поделился с сыном своей любимой молитвой – молитвой святого Франциска. Ту же самую молитву моя мать читала каждое утро на протяжении всей своей жизни. Они с Тайлером были очень близки, и позже он признался, как ему казалось, что и она была там в те мгновения.

В сумерках семья и друзья собрались на церемонию на причале у озера. Короткий дождь освежил воздух, теперь в нем чувствовалась осенняя прохлада. Мы сидели вокруг костра, играла кассета с записью индейской флейты. Тайлер поделился со всеми своими намерениями относительно своей ответственности перед планетой, гости благословили его, а мы – его родители – дали устное обещание, что с этого момента в своих сердцах будем считать его мужчиной.

Гостей попросили принести подарки, никак не связанные с деньгами. В результате наш сын получил коробку с записками на тему «Что мне нравится в Тайлере», желудь могучего дуба, мешочки ручной работы и многое другое. Один мужчина прочитал вслух стихотворение, посвященное его отцу.

Во время церемонии и в последующие недели люди подходили ко мне и говорили: «Сегодня я был бы другим человеком, если бы мои родители подарили мне обряд инициации». Никогда – даже в самых смелых мечтах – я не могла предвидеть того чувства единения и святости, которое мы с сыном испытали в его особенный день.

Теперь в нашем доме стало все по-другому: появилось уважение друг к другу. Часто, прежде чем заговорить с Тайлером, я спрашиваю себя: «Как бы я сказала это мужчине?» А Тайлер кажется менее погруженным в себя и более чувствительным к переживаниям других людей.

Помню, как однажды, несколько месяцев спустя, наша семья планировала прогулку. За окном было дождливо и холодно, и все, кроме меня, хотели пойти поиграть в игровые автоматы. Я сделала несколько слабых попыток предложить что-то другое, но их энтузиазм победил. В тот день у меня не было сил постоять за себя.

Мы уже стояли на пороге, когда Тайлер, который теперь был на голову выше меня, обнял меня за плечи и сказал: «Я вижу, что ты на самом деле не хочешь идти в игровой центр. Давай сядем и решим, что мы все хотим сделать. Потому что я никуда не пойду, пока ты тоже не будешь счастлива».

Я была так удивлена, что расплакалась, но это были слезы счастья. Было чудесно чувствовать, что о тебе заботятся, и знать, что мой сын когда-нибудь станет любящим мужем и отцом для своей собственной семьи. Да, Тайлер стал мужчиной – прекрасным мужчиной.

Кэтрин Кволс

Записка ко Дню матери

У меня два сына-подростка, Люк и Сэм. Я воспитываю их одна и, будто самые важные сокровища на свете, собираю все, что они когда-либо сказали или сделали. Недавно в моей копилке появился еще один бесценный подарок – записка, которую передал мне мой сын Люк на День матери.

В то утро я чувствовала себя вдвойне благословенной, когда, сидя в церкви между сыновьями, слушала слова пастора о семьях и матерях. Это послание было ободряющим, в нем говорилось о том, что родители и дети должны проявлять любовь и заботу друг к другу.

Во время проповеди Люк что-то нацарапал на листе бумаги и передал его мне. Мое сердце сжалось, когда я начала разворачивать его письменное признание в любви. Я уже предвкушала сообщение, что я лучшая мама в мире, и изо всех сил старалась не расплакаться на публике. Я даже закусила губу, чтобы сдержать свои эмоции, когда прочитала: «Посмотри за меня сегодняшнюю игру «Лейкерс», пока я на работе».

Джери Крисонг

Загрузка...